Равиль Гениатулин: «Мне однажды сломали судьбу»

О комсомоле, истории и своем месте в ней

Нет костюма с галстуком и привычной рубашки в полоску (В одном из интервью признавался: «Ну люблю я рубашки в полоску. Особенно с коротким рукавом»). Есть спортивная куртка и кроссовки. Но не это главное. Другое - книги, журналы… Экс-губернатор Забайкальского края Равиль Гениатулин теперь главный редактор исторического журнала «Хронограф», председатель региональной общественной организации «Забайкальское историческое общество», председатель Попечительского совета благотворительного фонда «Светоч». Все – некоммерческая деятельность. Так что интриги по поводу  жизни Гениатулина не ждите. После отставки он нигде не работает. Сейчас у него журнал, потому что сам историк, и фонд, который  за полтора года помог 70-ти ребятишкам. Так и сказал: «Это два моих любимых дела».

Журналы в глянцевой обложке, их за два года он выпустил пять. Материалы по ДВР, о Первой мировой войне, последний номер, который вышел недавно, посвящен Сретенску. До конца года обещает издать еще один. А в следующем году - 4-6 номеров. Но в этот раз говорили мы о другой истории – о Дне рождения комсомола, который отмечался 29 октября.

Алдар Цыденжапов и Женя Эпов – наши Корчагины

- Равиль Фаритович, как вы вступали в комсомол? Что писали в своем заявлении?

- Обычно и традиционно: «Хочу быть в рядах передовой молодежи». Все так писали.

- А  первое комсомольское поручение?

- Я в комсомол вступил в школе №1, и первое поручение, насколько помню, - вести в младших классах политинформацию, тогда это модно было. И историк наша, Мария Федоровна Губина, видимо, посчитала, что я смогу. И я вел раз в неделю политинформацию в 4-6-х классах. Это побуждало чаще читать газеты. А вообще, поручений было много: я был членом комитета ВЛКСМ школы, принимал участие во всех спортивных мероприятиях, был членом сборных команд… Все как у всех.

- Идеалы, герои… Сейчас их так мало. У вас были?

- Сейчас идеалы: дорогой автомобиль, одежда «от»… Дело обычное… У нас? Молодогвардейцы, Павка Корчагин. И действительно, мы искренне верили, переживали, печалились… Верили в идею, это правда. И это неплохо, когда она есть. Плохо, когда сейчас до сих пор нет какой-то общей идеи, и ее не придумаешь сразу. И не хотелось, чтобы она стала  идеей, мечтой американской: «Америка для американцев», а остальные все - мусор. К сожалению, она превратила такую великую страну с великими достижениями, как Америка,  в полицейского во всем мире. У нас были идеи и, скажем так, долгосрочные, полномасштабные, государственные цели.

- А Павка Корчагин? Вас же называли Островским…

- В моей жизни Павка Корчагин был  и есть дважды… Я не знаю, совпадение это или что-то другое… В 1985 году по инициативе Читинского горкома комсомола, первым секретарем которого был я, в короткие сроки решили построить Пост №1 на Мемориале. Мы спешили: нужно было успеть к 40-летию Победы. Я обратился к Александру Ивановичу Чупрову,  первому секретарю горкома партии, и он пригласил руководителя мощной тогда военной строительной организации УС-105. Мы выбрали место, выехали вместе с военными туда. И мне представляют молодого офицера, который и отвечал за строительство. Стали знакомиться, а он представляется: «Павел Корчагин». Представляете, Пост №1 в Забайкалье построил офицер-двухгодичник Павел Корчагин. А крышу над Постом построили мы своими руками, вместе с Виктором Корячкиным. Торопились, форсировали работы… А второй Корчагин – это Владимир Алексеевич Конкин, который сыграл Павку в знаменитом фильме. Я не знаю, что нас свело, но я с этим человеком давно в дружеских отношениях. Он много рассказывал, как снимался фильм. Вот так в моей жизни были и есть два совершенно реальных Павки Корчагина. Жаль, что сейчас этот фильм не показывают, и не надо по этому поводу иронизировать. Павка Корчагин  есть у каждой эпохи. Наш Алдар разве не Павка? Или Женя Эпов… По большому счету, у каждого в жизни своя узкоколейка, просто некоторые этого не понимают.

«Люблю созидать»

- Когда вам интереснее было работать: в пединституте или горкоме ВЛКСМ?

- Люблю эту песню: «У каждого  мгновенья свой резон, свои колокола, своя отметина…» Было интересно и в пединституте, мощная организация. И в горкоме комсомола – тоже. Мы тогда  затеяли и провели вместе с Игорем Портнягиным первый митинг-концерт, и Владимир Садовников, секретарь горкома КПСС, идеолог настоящий, интеллигентнейший человек, советовал: «Митинг-концерт – это хорошо… Но ты аккуратней давай». А мы фильм смонтировали, где кадры из другого – «Добровольцы», где подводная лодка с Леонидом Быковым, и песня: «Забота наша такая, забота наша простая: жила бы страна родная…». Потом выходил афганец с гитарой… Мощный такой митинг-концерт. Садовников тогда подошел и говорит: «Молодцы! Здорово…». Проводили факельные шествия на Титовскую сопку – к Памятнику революционерам. Брали картонные бобины на КСК, набивали каким-то горючим материалом, поджигали… Пожарные машины стояли, на всякий случай. Но молодым было интересно, они шли с этими факелами, и это было необычно! Это зрелищно было!  Много нового мы пытались внести… Вот сейчас пытаются «Зарницу» возродить… А мы такую «Зарницу» проводили! Такие марш-броски были! Интересны были именно такие большие массовые мероприятия. Нервничаешь, переживаешь: получится – не получится. Не любил, честно говоря, «рост рядов»,  членские взносы – эту повседневную работу, черновую… Хотя тоже надо было заниматься. Люблю что-то созидать, строить, конструировать… Изобретать энциклопедии, журналы.

- В те времена многие спрашивали, а почему Гениатулин не первый секретарь обкома комсомола? Отвечали в партии так: «Он для города. Мы его готовим на город». 

- Я не знаю… Может быть. Но я сам никуда не рвался, все происходило каким-то естественным образом. Более того, мне однажды судьбу сломали. Когда я после окончания пединститута с удовольствием работал преподавателем там же в институте, и уже собирался  прекратить всю эту общественную работу. Готовился в аспирантуру, занимался у замечательного преподавателя Якова Дразнинаса. Вызывают в партком института, потом – в райком партии. А тогда же проще было: «Вы коммунист?» - «Коммунист» - «Есть мнение…» И пошло, и поехало: комитет ВЛКСМ института, потом – горком комсомола, и неожиданный перевод в горком партии – инструктором, затем – совсем молодым, 30-ти лет, заместителем председателя горисполкома… Я никогда сам не рвался… И губернатором я так стал. Вызвали в кабинет и сказали: «Есть мнение возглавить область».

- А вахты предсъездовские, соцсоревнование…

- А что плохого? Люди и сейчас, и всегда будут, заточенные, как принято сейчас говорить, на соревновательность. Можно услышать, мол, я не соревнуюсь, мне до лампочки все. Ничего подобного! Правда, сейчас соревнуются: у кого марка автомобиля покруче. А раньше? Бригада ткачих побеждает: кто-то медаль получил, кого-то в турпоездку отправляли… Кстати, в советские времена молодежный туризм был развит блестяще. Внутренний: через комсомол, через «Спутник». А сейчас? По принципу «до нас трава не росла, и солнце не всходило». Все было. Возьмите все рациональное оттуда, правда, организующего звена – комсомола - нет. А у него был свой туризм, гостиницы, особенно в столице. И целые группы ездили за границу. Но сейчас выпячивается только одно: в каждой группе КГБ! Ну, был КГБ, правда. Мораль и облик смотрел. Но нормальному человеку до лампочки: был КГБ, не был… Доярка поехала в Югославию – в блестящую страну, куда тогда итальянцы ездили за продуктами, шмотками. Вот такой социализм - правильный, кстати сказать. Очень похожий на тот, который в Китае сейчас строят… И то, о чем я говорю сейчас - это не ностальгия, это реальные факты. И не надо думать, что все тогда было совсем  плохо. За хорошую учебу или работу поощряли турпутевкой. Так молодежь познавала мир. Я за хорошую учебу ездил на Малую землю. Я бы никогда не побывал в Новороссийске, в этих музеях замечательных, или в Геленджике, просто тогда шла какая-то очередная «вахта», и я в составе группы ездил. Я – студент, который никогда бы денег на такую поездку не собрал. И таких, как я, были тысячи, миллионы. Был я участником Международного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1985 году. Это великое событие было, возглавлял делегацию Алексей Константинович Максимов. Он сейчас на пенсии, но часто встречаемся: в одном доме живем.

Из комсомола ушли кто – в бизнес, кто – в бандиты

- А вы часто встречаетесь с комсомольцами?

- Конечно, с очень многими.

- А кто и где сейчас?

- Кто – где… Виктор Шкулев в Москве, известный человек. Миша Михайлов в Чите, Толя Романов – в Заксобрании, мой друг Ваня Барышев, бывший нерзаводский, сейчас в Находке, фирму возглавляет… Кто-то ушел… Полина Каргина, например, бывший первый обкома ВЛКСМ. Юра Колотовкин, тоже замечательный был человек. У него любимое выражение было: «Старик…». Он ко всем так обращался…

- Да, хорошо было… Но потом появился фильм «ЧП» районного масштаба», по одноименной книге Юрия Полякова. О негативе. Были какие-то персональные дела, когда из комсомола исключали?

- Были. И из комсомола исключали. Как правило, причина одна: выпили и подрались в общежитии. Или в вытрезвитель попали. Вот и все. А таких громких дел – диссидентских, за то, что слушали «голоса», читали какую-то литературу – не было. Повторяю, выпили, подружили как-то не так… Но я был противник вмешиваться в чьи-то личные дела. Ко мне обращались, когда я был большим руководителем, мол, муж… Я говорил примерно так: «Я на работе с вашего мужа спрашиваю, а то, что происходит у вас в семье, разбирайтесь, пожалуйста, сами и не ходите сюда. Правильно Лев Николаевич говорил: «Все счастливые семьи одинаково счастливы, а все несчастные…» А  у нас по всем каналам о внебрачных детях, о наследстве… Меня иногда радует отсутствие таких вещей у нас в провинции… Нет и не надо.

- А перестройка? Как все это начиналось?

- Сначала было слово, Михаил Сергеевич. И мы его заслушались, Хотя подсознательно: а все ли надо воспринимать это так? Но все равно, в ладоши хлопали, верили.. Читали от корки до корки…  И потом, когда все случилось, и партии не стало, комсомола – тоже, один очень большой человек в узком кругу сказал: «Да, китайский путь развития компартии мы прохлопали, в прямом смысле». Но слушали, соглашались. У меня тревога появилась, когда развалился Советский Союз: что же мы делаем, что делаем? А сегодня расхлебываемся. И еще много лет будем расхлебываться.

- А при чем комсомол-то? Он как вагончик, прицепом, пошел за партией в 1991 году… Не было же предпосылок его кончать!

- Абсолютно. В Уставе как записано? «Самодеятельная общественная организация…»

- А молодые остались не у дел…

- Ушли кто куда: одни в бизнес, другие в бандиты. И очень мало пошли служить государству. Я, по существу, один остался, но потом подтянул кое-кого обратно. 

Первый сити-менеджер

- Модный по тем временам вопрос: «А где вы были 19 августа?»

- Я тогда был первым секретарем ГК КПСС и… последним. Как и Мерзликин – последним  первым обкома КПСС… Поставил себе задачу: не допустить бардака здесь. Потому что там, в Москве, уже пролилась кровь. И если бы в ГКЧП был хоть один человек порешительнее,  закончилось бы страшно. И у нас, здесь, начались бы такие разборки… До сих пор не знаю, что мне подсказало, но я тогда подписал совместное с либерально-демократической группой (Курочкин, Савватеева и другие – Авт.) обращение к народу. Была очень жесткая дискуссия по тексту, проходила она в Доме политпросвещения, там теперь Центральный районный суд. Это обращение везде потом опубликовали. И если бы победил ГКЧП, меня бы тогда точно… Но цель была – не допустить кровопролития. Были, конечно, потасовки на площади, во время митинга. И оскорбления: «Коммунисты сволочи», «Я этому коммуняке руки не подам»…  Потом все кабинеты наши опечатали… И находит меня следователь. Начинается допрос. И вопрос: «Где ты был 19 августа?» Было, все было. И все было достаточно шатко. Но следователь, видимо, с юмором был. Я тоже генетически, в отца, человек юморной, только должность не позволяла… Ну, я у следователя немножечко расслабился и говорю: «Пишите, пишите…» А он: «Сегодня я пишу, завтра вы пишите…» (Смеется). Вот такая неуверенность была у людей. Я это навсегда запомнил. Потом партию закрыли, был без работы. И неожиданный звонок в ноябре от Цынгеева, он тогда возглавлял городской Совет народных депутатов: «Возвращайтесь, Равиль Фаритович, в горисполком, на свое зампредовское место». Я вернулся, а потом – раз! - председатель Тимофеев заболел и подает в отставку. Меня на его место. Говорил: мол, я коммунист, меня не пропустят… И  состоялись выборы. Так что,  первый сити-менеджер – это я… Вот сейчас говорят, что это новая форма управления. Ничего подобного! Уже было! 100 депутатов (сейчас 30 – Авт.) выбирали председателя горисполкома. Из «старых» остались я да Михайлов, остальные все сдулись. А это ноябрь 1991 года, ситуация такая: воды - нет, тепла - нет. Выживем – не выживем. При голосовании я набрал 90 с лишним голосов. Меня избрали председателем горисполкома и попросили Ельцина назначить одновременно еще и главой администрации. Приходит указ о моем назначении первым главой администрации города Читы. А потом - первый всенародно избранный губернатор Читинской области. Самая историческая эпоха…

- Равиль Фаритович, а ваши дети знают про комсомол? 

- Знают. Старшая дочь пионеркой была, а вот в комсомол… не успели. И Марат слышал, знает. Когда им надо над нами – мной и Зоей Денисовной - поюморить, они говорят: «Ну, все понятно: комсомольский задор начался». Цепляют так, беззлобно. В какой-то степени, мне кажется, они нам завидуют. У нас же фотографий огромное количество, мы их разложим, а им интересно: «Какие вы молодые были». 

- Что для вас комсомол?

- Такой организации уже не будет, точно. Но… Мы все-таки народ общинный. И хоть мы ее разрушили в 1861 году, но суть общинная все равно осталась. Она исторически осталась, имеет генетическую память. Вот и сейчас потихонечку… кучкуемся. В клубах по интересам: любители марок, открыток, футбола, хоккея… Это общение, и никуда не денемся. И это было, есть и будет. Хотя собрать воедино все это, как в комсомоле, будет очень сложно. Но ассоциировано такое сообщество можно создать. И, по-хорошему, над этим надо подумать. Пусть это будет Российский союз молодежи. Есть такой союз, работает, что-то делают. Есть «Молодая гвардия». Но такое ощущение, что работают на одну личность. Что для меня комсомол? «Комсомол не просто возраст – комсомол моя судьба». Есть такая песня. Вообще, молодость - лучшее время. К сожалению, проходит  быстро. А это наша молодость, наша история. Просто нам повезло, что жили  в такое время…

- И пусть завидуют!

- Согласен. Комсомол для меня – это, прежде всего, дружба. И когда у меня сложные времена (они были и есть), самая первая поддержка именно от тех ребят, с кем я был в комсомоле.

- Для вас осталось это словосочетание – товарищ по комсомолу?

- Да, осталось. Комсомол – это настоящее товарищество. Кем бы они ни были, чем бы они ни занимались… Богатые и не очень – мгновенная реакция, и звонки сразу. И какие-то другие дела помогали решать, и спасибо им огромное. Это настоящее братство. Совершенно бескорыстное.     

Ирина Жигулина