Неудержимые-3: Не антиквариат

В кинотеатрах Читы – третья часть «Неудержимых», самого ностальгического боевика всех времен и народов.

Со временем такая штука – оно делает все либо негодным, либо антикварным. Первое печально, второе печально вдвойне, потому что ничего нет грустнее музейной табакерки, из которой уже никто не нюхнет табачку. Как говорил один разбойник-молотобоец, «вещь должна работать».

«Неудержимые» и есть та самая работающая вещь. В одном из интервью Сильвестр Сталлоне говорил, что никогда не понимал несчастливых концов: «Убить героя для меня — это какой-то перебор хемингуэйщины. Мне не хочется, чтобы мой матадор закончил на рогах у быка, проносящего его по улицам Памплоны. Лучше уж он запрыгнет к быку на спину и поедет навстречу закату. И посмотрим, что будет».

В 2010 году он первый раз усадил на свою все еще мощную спину жанр классических боевиков, который к тому времени был вполне себе мертв. Уж слишком изменился мир, и единственное место, где все еще было место крутым парням, пляшущим джигу на крыше спасенного небоскреба, было в памяти зрителей – и всех, кто когда-либо прилагал руку к главному аттракциону восьмидесятых. Сталлоне использовал именно это – память и силу старой любви, которая, как известно, не ржавеет. И не сгибается, как тогдашние герои, в числе которых и сам Слай, и его вечный соперник Шварценеггер, и Уиллис, и Лундгрен, и Форд, и Ван Дамм… И Стэтхем, конечно. Стэтхем, который как актер находится в заложниках у жанра – но который в свое время был невероятно польщен, когда Сталлоне назвал перевозчика Фрэнка закономерным преемником Рокки. «Великий человек знает, кто я такой», - сказал он. И это нельзя было не вспомнить четыре года назад, когда Ли Кристмас первый раз сел в вертолет рядом с Барни Россом.

На этом строится вся франшиза, на этом же стоит и третий фильм – на отсылках и цитатах, шутках о старых временах и старых фильмах. И, конечно, на здоровой самоиронии, без которой «Неудержимые» были бы всего лишь дурной попыткой войти второй раз в давно утекшую воду. И вот на экране Слай вытаскивает из тюрьмы Уэсли Снайпса, который действительно сел за уход от налогов и вышел только в прошлом году. И вот молодняк учит дедушку Дольфа, что надо делать с электронными устройствами. И вот злодей-Гибсон предлагает Барни решить вопрос как положено, чтобы остался только один. Антонио Бандерас танцует своего же Десперадо с отличным чувством ритма и юмора. А уж когда Шварц поднимает пулемет (жаль, не станковый, выдранный с корнем из вертолета, как давеча в «Плане побега») – тут в голове зрителя и вовсе происходит смешение времен и прекращение дней. Ибо, как уже говорилось выше, такова сила любви. А если ее еще подкрепить хорошей дракой, да душевными перестрелками, да выпустить с десяток танков…

На этом моменте, конечно же, разум спросит, зачем танки. Еще он скажет, что мотоциклы не летают, никто не ранен под шквальным огнем, и какого черта вообще здесь происходит? «Так не бывает!» - возопит разум, и будет совершенно прав. Так не бывает уже довольно давно, лет тридцать примерно. Но когда-то было именно так, только масштаб был поменьше. Технологии, знаете ли… И можно ли сравнивать тот игрушечный паровозик и этот? В паровозик надо играть, а не сравнивать. Вот «Неудержимые» и играют, уже в третий раз, и предлагают зрителю поиграть вместе с ними. Потому что этот проект без зрителя ущербен более, чем любое кино – ведь именно зрительская память и любовь к утекшей воде делает его по-настоящему живым.

Мария Лисица