«Поедем в номера!»

Кого вы вспомнили, прочитав заголовок? Конечно, Кису Воробьянинова, который, войдя в раж от общения с юной комсомолкой, вкусив ресторанной водки и нэповской действительности 1920-х годов, стал по-молодому горячо убеждать Лизу: «Поедем в номера!». Просто герой романа Ильфа и Петрова вдруг вспомнил о дореволюционных временах, когда недорогие гостиницы выполняли роль домов свиданий для гусарствующих господ: вместо того, чтобы отправляться в бордель, можно было шикануть в специально для этого предназначенных «номерах».

Но… оставим эротические фантазии «предводителя дворянства» втайне от тех, для кого «Двенадцать стульев» - лишь название современного мебельного салона. Поговорим о первых читинских гостиницах, «телепортируясь» для этого в 19-й век.

От «заежек» до «Японских номеров»

Первый заезжий дом был построен в Чите в 1832 году на углу современных улиц 9-го Января и Ингодинской. В это время в Читинском остроге находились ссыльные декабристы, и требовалось размещение больных, которые приезжали из Нерчинска, Кяхты и Иркутска для лечения у доктора-декабриста Фердинанда Вольфа. В 1851 году, с присвоением селению Чита статуса областного города, открылась гостиница «Петербург», в которой останавливались американские путешественники - журналист Джордж Кеннан и фотограф Джордж Фрост.

В 1882 году еще один любитель путешествовать француз Эдмон Котто, двигаясь из Парижа в Японию че­рез Сибирь, побывал в нашем городе на пути в Сретенск и Благовещенск. О Чите он писал с уважени­ем: «Раскинулся маленький городок Чита… располагается город, прижавшись к череде по­крытых лесом холмов: широкие просветы прямых улиц, ровные кварталы деревянных до­мов, просторные квадраты пустынных площадей кажутся отсюда клетками огромной шах­матной доски... Ходить по городским улицам непросто: ноги по щиколотку увязают в тол­стом слое черного песка, раскалившегося от солнечных лучей. Воздух после полудня стано­вится, как в печи. Чита показалась мне городом в основном военным и административным, повсюду мне встречались лишь солдаты и офицеры, чиновники в мундирах, посыльные с какими-то бумагами под мышкой».

Этому люду большой надобности в гостиницах не было. Поэтому, как писал французский путешественник, «в городе две гостиницы – «Чита» и «Май». Последнюю мне рекомендовали как лучшую. Но популярность ее, во всяком случае, если и велика, то не слишком, так как мой проводник не знал ее, и прежде чем отыскать, мы довольно долго блуждали по всем улицам города, который, несмотря на небольшую населенность, всего три тысячи жителей, протянулся в длину на значительное пространство».

Если путешественник из Франции все же нашел гостиницу «Май», то сейчас информации о ней мне отыскать не удалось. Тем более, как писал в 1907 году автор путеводителя по Чите Александр Попов, «гости­ниц года два-три назад не было ни одной; существовало около десятка меблированных комнат и «но­меров» самого первобытного свойства, в которых нередко даже перегородки между комна­тами не доходили до потолка. И такой номер с самою жалкою обстановкой оплачивался не ме­нее 2 руб. в сутки. Теперь имеются две-три гостиницы, хорошо устроенные, с приличными номерами и ресторанами («Гранд-Отель», «Метрополь», «Центральные», «Россия» и т.п.), хотя цены на них не низкие, и порядочный номер дешевле 2 рублей в сутки не найдется».

Господа приезжающие предпочитали постоялые дворы и частные комнаты. «Комнат в частных квартирах, от хозяев, выбор небольшой, и цены высокие: за небольшую комнату с самой необходимой мебелью, нередко без кровати, нужно платить рублей 20 без всяких услуг. Обед в два блюда оплачивается 20 рублей в месяц», - писал в 1907 году автор путеводителя по Чите.

Настоящие гостиницы в городе появились с началом движения по Транссибирской железнодорожной магистрали. В 1903 году в доме Труфановой на Коротковской (ныне ул. Анохина) улице были открыты гостиничные номера. Этот дом стоит и сегодня (напротив банка). Здесь теперь краевой кардиологический диспансер.

Гостиницы в этом доме содержала сама хозяйка. Называ­лись они «Сибирь», «Сибирские номера» (с 1903 года). Долго работала гостиница под названием «Эрми­таж». Это была одна из первых в городе благоустроенных гостиниц. Содержал ее Кайфас Дмитрий Афанасье­вич. Наряду с этими двумя гостиницами в доме Труфановой были еще и «Японские номера», которые содержал Сайто Сакуки. Господин Сайто смог содержать гостиницу очень долго, вплоть до 1917 года, рекламируя ее в газете «Забайкальская новь»:

«Самая лучшая в Чите гостиница «ЯПОНИЯ»

по Коротковской ул., дом Труфановой. Вновь отремонтирована, везде роскошно обставлена. Чистота и уют. Номера от 1 рубля и дороже. Просим не верить извозчикам, что нет номеров свободных. Ко всем поездам выезжают комиссионеры на вокзал. Телефон №120. С почтением, Сайто». («Забайкальская новь», №1996, Суббота, 28 июня 1914 г.)

Антон Павлович остался недоволен

Была на Коротковской улице и гостиница «Москва». Ее номе­ра (до переезда в особняк Хлыновского на улицу Сретенскую (ул. 9 Января) находились в доме читинского купца Салфита Гершевича Файнгольда, что стоял на пересечении Коротковской (Анохина) и Николаевской (Профсоюзной) улиц. Гостиница была комфортная и поэтому дорогая. Одни сутки обходились постояльцу в 2,5 рубля, по этой причине она часто пустовала.

В апреле 1911 года Читинская городская дума отвела в доме Файнгольда помещения для отделения Читинского местного лазарета на 250 кроватей. В 1914 году началась мировая война, и в доме организовали новый госпиталь «Виктория». В годы правления атамана Семенова в доме Файнгольда был штаб 31-го пехотного полка, штаб Забайкальского военного округа. После революции в доме начал работать районный совет профсоюзов, ресторан с бильярдной Сибирского товарищества и ресторан «Шари Вари» «Одесская кухмистерская».

Кстати, братья Салфит и Шлейма Файнгольд, родом из Ачинских мещан, были очень богаты – имели не только дома, но и часовые и ювелирные мастерские в Чите и Нерчинске. Их дети, спасаясь от большевиков, в конце 1920-х, когда начали сворачивать НЭП, уехали из России. В 1999 году мне удалось познакомиться с Владимиром Файнгольдом – праправнуком хозяина дома, предпринимателем и ученым, руководителем фирмы «Star», живущим в США. Он с семьей побывал в Чите, бродил по ее улицам, увидел бывшие дома своих дедов и рассказал мне захватывающую «сагу о Файнгольдах», о которой в будущем я вам как-нибудь поведаю. Во время его приезда дом на Анохина-Профсоюзной был на капитальном ремонте. Теперь здесь гостиница краевой администрации.

Но главной улицей этого квартала была гостиница «Даурия» («Отель Даурия», «Даурское подворье») в доме Игнатьева – на углу Амурской и Николаевской (Профсоюзной) улиц. По некоторым сведениям, еще до постройки каменного дома, в деревянном одноэтажном доме, стоявшем на этом месте, была гостиница под названием «Даурия», в которой в 1890 году останавливался Чехов на пути в Сахалин. То ли Антон Павлович был в плохом расположении духа, то ли слишком кровожадны были гостиничные клопы, но он написал тогда родственникам: «Чита (город) - плохой, вроде Сум».

Дом Игнатьева долгое время был визитной карточкой Читы. Гостиница занимала второй и третий этажи и была очень популярна. На первом этаже находились магазины, ре­сторан, буфеты, парикмахерская, граверная мастерская с мастером-часовщиком и даже «Олимп» - иллюзион, который, меняя названия и владельцев, действовал более 60 лет. Цена номеров в «Даурии» коле­балась в зависимости от класса, но никогда не поднималась выше двух рублей в сутки. В 1925 году здесь была открыта гостиница «Деловой двор».

Дом Игнатьева – единственный в этом квартале, где гостиница содержится и сейчас. В советские времена ее пытались снести, но не получилось - крепко строили до 1917 года. Тогда ее изуродовали до неузнаваемости, соорудив одно из самых несимпатичных зданий в центре современной Читы, зовущееся по-прежнему гостиницей «Даурия».

Напротив «Даурии» - всем известное здание краевой администрации. Оно построено в 1916 году иркутскими мещанами Самсоновичами под гостиницу «Селект». Именно сюда устремлялись богатые купцы и столичные чиновники, артисты и журналисты, приезжие врачи и всевозможные аферисты. В ней было двести номеров и все необходимое для постояльцев: магазины, часовые и сапожные мастерские, комиссионные, страховые агенты, маклерские фирмы, кафе и рестораны. Простому человеку остановиться здесь даже на сутки было не по карману: за одно- и двухместные номера надо было заплатить за сутки, в зависимости от комфорта, от 3 до 10 рублей. Весной-летом 1918 года здесь жили и кутили красные комиссары, а затем, до 1920 года, господа офицеры-семеновцы.

В октябре 1920 года при отступлении атамана Семенова здание было взорвано и выгорело с обрушением крыши. Восстановление затянулось на долгие годы. Но его восстановили - для нужд властвующих структур.

Дом моего детства

В 1911-м году заводчик и купец Яков Ефимович Окулов на углу Амурской и Якутской (ныне Н.Островского) построил здание, которому предназначено было стать гостиницей «Окуловское подворье». Она стала первой оборудованной гостиницей с электроосвещением, паровым отоплением, канализацией и даже с ванной почти в каждом из шестидесяти номеров.

После отъезда Окулова в Маньчжурию, здание было национализировано и последовательно передавалось под размещение Управления «Дальцентросоюза» и гостиницы «Транспортно-потребительское подворье». Позже здесь властвовало ОГПУ, и в подвалах бывшей благоустроенной гостиницы развернулись тюремные казематы. С 1930 года хозяином здания стал особый сектор НКВД, замучивший сотни безвинных душ, в том числе дедов моего мужа - Алексея, Петра и Дмитрия Масаловых.

Ирония судьбы: в 1935 году в «пыточное» здание переехал театр кукол, куда мальчишкой бегал мой папа. В 1940-м здесь разместился Дом актера, где отцу уже доставались настоящие роли на сцене.

Теперь позволю себе небольшое отступление, потому что дом этот мне особенно дорог: здесь много лет, в полуподвале, была маленькая квартирка, где жили мои дедушка и бабушка – Дроздовы Иван Данилович и Лепестинья Максимовна.

Дедовский подъезд. Окно совсем ушло в землю...

Одна из стен квартиры была замурована, за ней как раз находились те самые пыточные. Можете представить, что слышали мои деды? В 1950 году мой отец, Степан Иванович Дроздов, привел в этот дом маму – Надежду Михайловну. Мама рассказывала, как в 50-х годах из подвалов вытаскивали тяжелые, она говорила «каменные», лавки. Когда-то их перенесли сюда из знаменитых читинских бань, в старину открытых у Банного озера. Лавки те были в толстом слое запекшейся крови.

Семья наша жила тогда в бараке на ул. Ингодинской, где-то возле тюрьмы, но у бабы-деды я была настолько часто, что считала дом своим. Маленькой я, конечно, не знала его страшных историй. Крошечный двор казался огромным. «Помои» выливались прямо с обрыва, зимой замерзали, и мы катались с этой горы – девчонки на фанерках, мальчишки на самокатах. Много ли надо было тогда для счастья? Сейчас обрыв прикрыл бетонный забор, а 50 лет назад мы летели вниз, и казалось, что в полете можно перепрыгнуть через деревянные домишки прямо к Банному озеру…

У моей бабушки Липы были чудесные вьющиеся волосы, которые к старости стали ей в тягость. Помню, как она ставила посредине комнаты табурет, садилась, расплетала косы, и густые, тяжелые копны рассыпались до самого пола. Я быстро залазила под табурет и оказывалась в своеобразном шалаше, а бабушка, тяжело вздыхая, начинала расчесывать свое богатство деревянным редкозубым гребнем. Волосы не слушались, путались, и баба Липа, рассердившись, выстригала ножницами целые пряди. Я с ужасом наблюдала, как рядом с моим «шалашом» вырастали горки спиралевидных локонов, и начинала от возмущения стучать в дно табуретки. Бабушка, смеясь, заплетала косы, укладывала их витиеватыми кренделями на голове, прятала под платком. Милая моя Лепестинья Максимовна, всю жизнь трудившаяся на тяжелых, мужских работах, была редкостной доброты...

Помню, как-то летом спускались с братом по крутой лестнице вниз, считая ступеньки (на фото слева лестницу видно, но это новая. Старая рядом, только по ней не пройдешь: она упирается в забор). Внизу, на крыльце бани, всегда сидел старенький китаец с седенькой бородкой, которого все звали «ходя». Он торговал редиской, луком и самодельными «петушками» - леденцами на палочке. Брат купил мне за пять копеек самого красивого, большого, ядовито-купоросного цвета, «петуха». Но обратный путь нам преградили местные пацаны. Им было лет по 15, наверное, и их было много. В округе их боялись, ходила слава, что и пырнуть могут, выдергивая сумку. Сумок у нас не было. Они вывернули у Сереги карманы, забрали какие-то копейки, замечательный перочинный ножичек – папкин подарок и, главное, «зоску»!

В «зоску» играли мальчишки, подкидывая боковой стороной ступни. Целые соревнования устраивали, кто дольше не уронит. Битка эта у брата была самая лучшая во дворе: кожаная, с медвежьей шерстью и наплавленным внутрь свинцом. За любимую «зоску» брат кинулся в бой, но быстро получил по сопатке, да и я висла на руках, мешала. Самый длинный «грабитель» выдернул из моих рук леденец, и я закатила такой рев, что пацаны ретировались. Мы медленно поднимались по лестнице, я тихонько плакала: и «зоску» было жалко, и зеленого «петуха», но больше всего брата, утирающего рукавом разбитый нос… «Зубы целы?», - сурово спросил тогда дед. «Охи-ахи» и прочие «сантименты» не приветствовались.

Мы жили тогда трудно и не всегда сытно, но это была самая печальная история моего детства на улице имени дедушки Калинина, бывшей и ставшей снова Амурской.

Пройдя с фотоаппаратом по этим местам, вспомнила пронзительные стихи Геннадия Шпаликова:

По несчастью или к счастью,

Истина проста:

Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно

Я бы запретил,

Я прошу тебя, как брата,

Душу не мути…

И все же в тех моих воспоминаниях всегда «будет мама молодая и отец живой»…

Но вернемся к отелям.

В перестроечное время бывшее «Окуловское подворе» долго стояло бесхозным. Дряхлело и разрушалось. Пока, наконец, после ремонта здесь не разместился Центр по профилактике и борьбе со СПИД.

В «Гранд-Отеле» случалось всякое

Улица Иркутская (сейчас - П.Осипенко) была популярной у домовладельцев, здесь были возведены самые красивые здания. В двухэтажном деревянном доме, давно, с начала века, была гостиница «Российские номера», которую содержал инженер Климентов. Позже гостиница называлась «Россия», и содержал ее Николай Николаевич Черепахин. Эта гостиница была без особых удобств, но и она со своими 60 номерами была здесь вполне на месте. Сейчас это, некогда красивое здание, «обшито» пластиком и имеет новых «хозяев» - здесь теперь частный офисный центр.

В доме купца Григория Васильевича Онучина на улице Амурской, где в советское время размещался родильный дом №2, а сейчас краевой наркологический диспансер, было много гости­ниц. Еще с 1903 года содержал «Европейские номера» Георгий Мдивани. Затем, в 1910 году, здесь гостиницу «Коммерческая биржа» содержал Андрей Гозарович-Оганесов, «Новоцентральные» номера принадлежали Самсону Лукичу Иленидзе. Чуть ранее, в 1907 году, «Северные номе­ра» здесь содержал Пичуев. Дольше всех в доме Онучина владел гостиницей «Отель-Централь» Владимир Вла­димирович Маевский. Он открыл гостиницу еще до революции и содержал по самому высокому классу. Гостиница эта была до 1928 года.

Напротив дома Онучина, по Амурской №54 (ныне Забайкальский техникум искусств), в доходном доме Николая Васильевича Костина, в фев­рале 1907 года открылась гостиница и ресторан «Гранд-Отель» Владимира Ивановича Бекаурова. Это была одной из наиболее благоустроенных гостиниц в Чите и считалась очень престижной. Здесь был ресторан и открытая сцена. В этом же доме в 1910 году была гостиница «Вик­тория» Давида Моисеевича Войцмана. Гостиницы в доме Костина лучше всех в городе обслуживались разными заведениями: парикмахерскими, магазинами, мастерскими. Здесь можно было жить, не выходя из дома, очень подолгу, все необходимое было под одной крышей.

Не смотря на презентабельность, в Гранд-Отеле» случалось всякое. Об этом можно прочитать в старых газетах.

«КРАЖА

В ночь на 8 ноября неизвестным вором в то время как старший швейцар Арсений Зурничи ненадолго отлучился из прихожей номеров «Гранд-Отеля», похищена шуба из черного сукна на хорьковом меху с каракулевым воротником, стоящая 80 рублей и принадлежащая одному из посетителей. Если шуба не будет найдена, то швейцару придется за нее заплатить». («Забайкальская новь», №238, Среда, 11 ноября 1909 г.)

На углу Сретенской (9 Января) и Амурской в начале века Торговый дом «Бадмаев и КО» содержал номера, правда, недолго. Рядом, в доме Василия Васильевича Хлыновского, гостиницу и ресторан «Москва» имел Александр Александрович Габуев. Они на долгие годы в городе были самыми шикарными. Первые три десятилетия своей истории дом Хлыновского наряду с дворцом братьев Шумовых считался лучшим каменным строением не только Читы, но и Сибири.

Но в 30-х годах прошлого века решили «чуть-чуть» увеличить его площадь, надстроив еще один этаж и исказив изначальную привлекательность.

«Комнаты со столом, обеды – недорого»

Другие читинские гостиницы были в доме Быковой на Петровской («Марсель»), в домах Лопатина на Коротковской («Саратовское подво­рье» и «Италия»), в доме Пешковой на Нерчинской («Ардон», «Париж» и «Лондон»), в домах Семенова на Петровской («Берлин», «Волга», «Порт-Артур»), в доме Шмуйловича на Николаевской («Ялтинские но­мера»), в доме Блачинской по Коротковской («Империал») и в других местах.

Бывший дом Лопатина. Сейчас здесь учреждение медстрахования.

Стоимость проживания в таких домашних гостиницах колеба­лась от 30 до 50 копеек в сутки, поэтому владельцы «номе­ров» рекламировали их, не экономя на средствах.

«Внимание

Первоклассная гостиница «ЕВРОПА»

В интересах публики прошу извозчикам не верить – чаевых им не даем. Центр города, угол Коротковской и Сретенской, против Русско-Азиатского и рядом с Сибирским банком, против базара. Электрическое освещение, телефон, комиссионер, чистота безукоризненная, образцовая кухня, вежливая прислуга. Цены номерам значительно понижены от 75 коп. и дороже. Помесячно большая скидка. С почтением Л. Пиотровский». («Забайкальская новь, №1673, Суббота, 27 апреля 1913 г.)

Хозяева завлекали постояльцев не только «безукоризненной чистотой» и наличием «образцовой кухни», но и лекциями, которые читали именитые профессора:

«Лекцию профессора Н.В. Некрасова

На тему «Нужда Сибири», читанную 28 августа в помещении гостиницы «Новый Яр», посетило свыше 300 чел. слушателей. Вследствие сравнительно недорогой расценки мест лекция дала валового сбора 151 р. 85 к. За вычетом расходов по найму помещения 50 р., служащих на рекламу 20 р., освещение, благотворительный сбор до 10 р., чистого сбору в пользу лектора поступило немного более 40 р.», («Забайкальская новь», №1776, 27 августа 1913 г.)

Были в городе и гостиницы для иностранцев, а точнее - тех из них, кто приезжал в Читу с надеждой подзаработать. Гостиницами, правда, такие убогие жилища назвать трудно, они скорее напоми­нали ночлежки, но за неимением лучшего китайские, японские и ко­рейские рабочие соглашались и на них. Тем более что плата за койку была им по карману.

«Вниманию приезжающих и живущих в г. Чите

Меблированные комнаты «ВЕНЕЦИЯ» в центре города близ вокзала и правительственных учреждений, по Петровской улице, вновь отремонтированы, сдаются суточно и месячно, цены доступные. Электрическое освещение, телефон №344, домашний стол. Полный уют. Тут же сдается квартира в 5 комнат, можно отдельно две комнаты и кухня. С почтением, И.М. Паупер («Забайкальская новь», №1996, Суббота, 28 июня 1914 г.)

«Вниманию господ приезжающих

В центре города и всех правительственных учреждений, вблизи вокзала, угол Коротковской и Корейской улиц, собственный дом. Единственные по дешевизне и удобству номера для проезжающих. «ХАРЬКОВСКОЕ ПОДВОРЬЕ». Электрическое освещение, телефон. Цены от 1 руб. до 2 руб 50 коп. в сутки. Гостиница под личным наблюдением владельца. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ, Прошу в интересах господ пассажиров извозчикам не верить, а убедиться лично. Телефон №293. С почтением, Л.И. Илиович». («Забайкальская новь», №1643, Суббота, 16 марта 1913 г.)

Или вот еще:

«Открыты номера «ЗАБАЙКАЛЬЕ»

Якутская улица, дом А.И. Каплуновой. Сдаются помесячно комнаты со столом, отпускаются ежедневно домашние обеды недорого. С 8 утра горячие пирожки. Нужен коридорный. Кухарка и мальчики для разноски порожков». («Забайкальская новь», №1091, Пятница, 26 марта 1911 г.)

Размещались «номера» недалеко от Старобазарной площади, между улицами Ононской, Сретенской, Петровской и Нерчинской. «Меблированные номера» всегда имели не совсем пристойную репутацию, там находили приют различные персонажи, оказавшиеся вдруг в стесненных обстоятельствах. И хотя жить в них было дешевле, чем в съемных квартирах, жизнь в «номерах» была временной, непостоянной, опасной. Не обходилось в них и без «ЧП»:

«Покушение на самоубийство

23 августа в 7 часов вечера в номерах «Амурское подворье» квартирантка, девица 19 лет Евдокия Зуева, покушаясь на самоубийство, выстрелом из револьвера ранила себя в левую часть груди. Пуля застряла. Пострадавшая в тот же день была отправлена на излечение в городскую больницу. Жизнь ее вне опасности. Зуева оставила записку, в которой просит «никого в своей смерти не винить: умереть захотела, потому что жизнь не удалась». («Забайкальская новь», №1766, 27 августа 1913 г.)

В Чите постоянно жило немалое число семей­ных чиновников, врачей, юристов, военных, не имеющих своего жи­лья. Про таких людей через много лет Константин Симонов напишет:

Я много жил в гостиницах,

Слезал на дальних станциях,

Что впереди раскинется -

Все позади останется…

Для них город сдавал квартиры внаем или предоставлял так на­зываемые «семейные гостиницы». Располагались они исключительно в центре города, поблизости от места службы. К их числу относились дома купца Дмитрия Васильевича Полутова по Большой (Ленина), Благовещенской (Журавлева) и Зейской (Чайковского) улицам, гостиницы «Тифлис» Жукова, «Российское подворье» Бжезинской и «Женева» Родионова, стоявшие на месте Управления Забайкальской железной доро­ги, а также «Германия» Кобылкина и Шпенделя на углу Большой и Албазинской (Курнатовского) улиц, «Золотой якорь» в доме Шериха, на пересечении Енисейской и Сретенской улиц.

Потом в читинских гостиницах размещались штабы красных, белых, снова красных...

Ольга Ильина-Боратынская - выдающаяся писательница русского зарубежья, правнучка поэта Евгения Боратынского, в жизни которой Чита стала последним российским городом, так описывала в романе «Белый путь» какую-то привокзальную гостиницу времен НЭПа: «Сегодня утром мы находились в чистом и просторном гостиничном номере…На столе кипел самовар… На клетчатой скатерти на подносе лежала буханка хлеба, белого хлеба, воздушно-легкого и пышного, какого мы не видели уже целые годы. В белой фарфоровой печке трещал огонь. Его тепло распространялось по всей комнате. …Плюшевый диван и кресла, и пестрый коврик, каким бы он ни был обтрепанным и страшным, но чистый и мягкий, напоминали о нормальной жизни».

Многие заведения действовало до конца нэпа, когда решени­ем властей гостиницы были закрыты и «ушли в историю». Сохранены были только две: для приезжих «разночинцев» - «Даурия», а для работников партийного и советского аппарата - гостиница в доме Файнгольда.

«Тонкий яд ковров линялых…»

Гости нашего города долгое время, при коммунистах, никому не были нужны. Число мест в гостиницах тогда было меньше, чем в 1914 году. И состояние их желало лучшего. Именно о таких «отелях» писал Евгений Винокуров:

Боюсь гостиниц. Ужасом объят

При мысли, что когда-нибудь мне снова

Втянуть в себя придется тонкий яд

Ковров линялых номера пустого.

Боюсь гостиниц. Это неспроста.

Здесь холодом от окон веет люто.

Здесь лампа. Здесь гардины. Здесь тахта.

Иллюзия семейного уюта.

Боюсь гостиниц. Может, потому,

Что чувствую, что в номере когда-то

Остаться мне случится одному.

Навеки. В самом деле. Без возврата.

В начале 1960-х два знаменитых чехословацких путешественника Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд совершили пятилетнее странствие, испытав автомобилем «Татра» дороги Турции, Ирака, Индии, Китая, Кореи и Японии. Их путь на родину пролег через Советский Союз и, в том числе, Читу. Ноябрь 1963 года. «Поселили их в небольшой гостиничке при обкоме партии, разместившейся в нескольких комнатках ныне снесенного здания, что было на площади Ленина. Там останавливались все высокопоставленные командировочные», - рассказывал краевед, бывший сотрудник госбезопасности Алексей Владимирович Соловьев. На следующий день гости отправились знакомиться с Читой. «В центре Читы тогда было 56 каменных домов и две заасфальтированные улицы, остальное – деревянные домишки и пыльные песчаные улицы. Но зато у нас были, как всегда, замечательные перспективы. Вот о перспективах я им в основном и говорил», - вспоминал бывший главный архитектор Читинской области Алексей Ионович Шегера, которому партийные власти перепоручили именитых гостей.

Перспективы претворятся в реальные дела только в 70-е годы, когда появятся «Ингода» (ул. Профсоюзная, 25), «Забайкалье» (ул. Ленинградская, 36), а позже – «Дом колхозника» (ул. Бабушкина, 149), «Тайга» (ул. Ленинградская, 75). В 1985 году введен в эксплуатацию жилой комплекс гостиницы «Турист» (ул. Бабушкина, 42-а).

В 1990-х годах построены первые частные гостиничные комплексы «Панама Сити» (мкр. Северный, 64), мотель «Красный дракон» (ул. Магистральная, 78).

Были построены или получили дальнейшее развитие небольшие комфортабельные ведом­ственные гостиницы: «Горняк» (ул. Столярова, 27-а), «Чита-курорт» (ул. Бутина, 54), «Метелица» (ул. Бутина, 2, в здании ж.-д. вокзала), «Магистраль» (ул. Балябина, 39) и другие.

В 2000-х в центре и на окраинах города сданы в эксплуатацию не­большие частные гостиницы: «Авангард» (ул. Нечаева, 66), «Алые паруса» (ул. Бутина, 54), «Аркадия» (ул. Ленина, 120), «Де­кабрист» (ул. Заб. Рабочего, 45), «Ермак» (ул. Лазебного, 2), «Жемчужина Востока» (ул. Евгения Гаюсана, 25), «Заря» (ул. Промышленная, 60), «Парус» (ул. Новопроточная, 3), «Солнечная» (Сенная Падь, 219), «Унисон» (ул. Матвеева, 38), «Экспресс» (ул. Советская, 19).

Наиболее ком­фортабельными считаются многоэтажные отели «Визит» (ул. Ленина, 93) и «Монблан» (ул. Костюшко-Григоровича, 5).

Впервые сданы в эксплуатацию мотели, расположенные на трассе - «Ковчег» (Дворцовский тракт, 58), ряд ми­ни-гостиниц экономкласса, практикующих сдачу номеров и квартир на длительный срок, а также гостиницы вузов: ЧИ БГУЭП (ул. Анохина, 56), ЗИП СибУПК (ул. Петровская, 44). Гос­тиницы «Забайкалье» и «Панама Сити» включены в обще­российскую кредитную карту «Путник».

Некоторые из действующих отелей я не поленилась сфотографировать для вас этим летом, отрывая времечко от сладкого утреннего сна.

«Алые паруса» (ул. Бутина, 54).

«Аркадия» (ул. Ленина, 120).

В бывшей «Метелице» (ул. Бутина, 2) теперь комнаты отдыха ЗабЖД.

«Визит» (ул. Ленина, 93).

«Гранд-Сити» (ул. Амурская, 96).

«Забайкалье» (ул. Ленинградская, 36).

«Монблан» (ул.Костюшко-Григоровича,5).

«Панама-Сити» (мкр. Северный, 64).

«Турист» (ул. Бабушкина,42-а).

«Унисон» (ул. Матвеева,38).

«Чита» (ул. Бутина, 31).

Известно, что развитие гостиничного бизнеса в любом регионе неотделимо от развития туризма. А в этом смысле Забайкальский край, безусловно, пока проигрывает столицам. Очевидно, чтобы исправить ситуацию в гостиничном бизнесе, необходима комплексная программа продвижения и Читы, и края как одного из центров культурной и деловой жизни, а также внутреннего туризма. И раз краевые власти решили заняться развитием туристической деятельности, чему способствуют наше историко-культурное наследие и прекрасная природа, инвестирование в строительство гостиничных комплексов, уверена, предприятие выгодное.

Ирина БАРИНОВА

(При подготовке использованы материалы архивов, книг «Город Чита. Описание, путеводителей и справочник», 1907 г. Алексея Ивановича Попова; «Старая Чита», 2001 г. Владимира Григорьевича Лобанова; «Прогулки по старой Чите», 2010 г. Валерия Федоровича Немерова; «Энциклопедия Забайкалья. Чита», 2014 г. (публикация Ирины Григорьевны Куренной); литературно-художественного журнала «Слово Забайкалья» №1(26), 2014 г., фотографии сайтов «Старая Чита», «Чита неофициальная», «Забайкальского портала» и личные фото автора).